< выставка

Археологический музей Воронежского университета


заставка

МАВЗОЛЕЙ

ЧИНГИСИДОВ

В конце XVII века Иваном Жолобовым, руководителем экспедиции по Битюгу, была сделана заметка о том, что на р. Мечетке «стоит мечеть татарская каменная». А в начале XX века воронежский краевед Михаил Павлович Трунов исследовал и дал описание развалинам двух древних зданий недалеко от нынешнего поселка Красный Бобровского района Воронежской области. Как оказалось позже, это были остатки двух золотоордынских мавзолеев. Несколько слов о расположении этих памятников. Мавзолеи располагаются на окско-донском плоскоместье, т. е. равнине, которая относится к южной степи и лесостепи. Здесь мы можем наблюдать: очень богатую флору и фауну, произрастание реликтового леса и «идеального дуба», такое сочетание степного и равнинного пространства предопределило сосуществование русского населения и кочевников, а следовательно очень сложное и любопытное переплетение культур. Возвращаясь к самим мавзолеям, можно отметить, что революция и последовавшие за ней события, в том числе и коллективизация, напрямую отразились на судьбе этого уникального для нашей территории комплекса золотоордынского времени: кирпичи выбирались местными жителями для хозяйственных нужд, кладоискатели изрыли эту территорию грабительскими шурфами, а вдобавок к этому на территории одного из холмов появилось современное кладбище. Таким образом, к концу 40 – х гг. когда сюда приехала сотрудница ГИМа Варвара Павловна Левашова, на поверхности виднелись только лишь два холма без каких – либо следов построек. Проводя исследования, Левашова раскопала небольшой участок площади (64 кв. м.) большего из мавзолеев. Ей удалось обнаружить несколько могил, расположенных под полом в кирпичных склепах с западной ориентировкой. В некоторых могилах сохранились следы дерева от гроба и гвозди. Ориентировка, отсутствие, какого – либо инвентаря характерны для мусульманских погребений. Это предположение подтвердил найденный в одном из погребений амулет – печать с изречением из Корана, датированный XIV в. Мавзолей (именно так можно характеризовать эту постройку, поскольку могилы располагались под полом здания, а шурфовка близлежащей территории показала, что никаких жилых или хозяйственных построек в радиусе 40 м. не было) был построен из обоженного кирпича размером 25 х 25 х 4,3 м. Кирпич производился здесь же, недалеко от мечети на берегу реки (горн был обследован Левашовой в 1947 г). Для строительства использовались изразцы различных форм, размера и расцветки. По мнению исследовательницы, они, как и кирпичи изготавливались недалеко от мавзолея. Об этом говорит и тот факт, что еще в 30 – х гг. XX в. неподалеку от горна местные жители находили обломки архитектурного декора. Теперь это место уничтожено обвалами берега и подтверждение существования, какой – либо печи невозможно, однако, сложная технология производства подобной облицовочной плитки ставит под сомнение утверждение о ее местном происхождении. Ровно через 40 лет в 1989 г. этот памятник исследовался экспедицией Воронежского университета. Было заложено два разведочных шурфа на территории меньшего мавзолея,в которых обнаружились изразцы и участки кладки. Все это было законсервировано, и работы продолжились только лишь спустя 13 лет – в 2002 г. Местная сельхозартель решила построить коровник, и при закладке фундамента был перерезан участок древней кладки. Работы были прекращены, и археологам очень повезло в том, что новый фундамент был положен практически по всей площади за пределами мавзолея. Изначально предполагалось, что постройка имеет небольшие размеры, однако общая площадь раскопа. составила 432 кв. м.
По частично сохранившемуся фундаменту удалось установить, что мавзолей имел общие размеры примерно 21,5x10,5м и был ориентирован по линии ЮЮЗ-ССВ. При строительстве здания были в основном использованы квадратные кирпичи размерами 23, 5 – 24х23, 5–24х 5-6 см. Толщина стен достигала 1,8 м. Основу структуры мавзолея составляло прямоугольное помещение размерами около 14,5х10,5 м, разделенное стеной на две камеры: видимо, усыпальницу («гур-хана») и место оплакивания («зиярат-хана»). Здесь необходимо отметить, что такая планировка соответствует планировке мавзолеев №4 и 5 (тип 3) открытых в городе Мохши – Наровчате и мавзолею № 3 на водянском городище. В «гур-хане» находилась полностью ограбленная гробница, имевшая размеры 4,5х4,6 м. и углубленная в материк до 1,5 м. С востока в гробницу имелся вход, который, в последствии был перекрыт стеной.


Рядом с гробницей выявлено два более поздних по времени погребения. Причем одно из них в узкой могильной яме в деревянном гробу, оббитом кожей и скрепленном железными скобами. Погребение было перекрыто кирпичами. Ориентировка погребенного – ЗСЗ. В могиле была найдена бусина из сердолика. С ССВ к «гур-хане» было пристроено прямоугольное помещение, размерами около 5x4 м, в котором, судя по находкам костей и двух бронзовых бубенчиков, также совершались захоронения. Длинные стены мавзолея с ЮЮЗ оканчивались пилонами. Вход, видимо, перекрывался аркой, которая вместе с пилонами образовывала портал, украшенный мозаикой на кашине. Непрозрачная полива плиток имела чаще всего ультрамариновый, белый и бирюзовый цвет. Встречались плитки, покрытые тонкой золотой фольгой на белой поливе. Орнаментация мозаик представлена растительными узорами, геометрическими фигурами и, возможно, буквами. За пределами исследованного мавзолея выявлено детское погребение с западной ориентировкой, совершенное в узкой могильной яме. Это и подтолкнуло исследователей на мысль об изучении территории прилегающей к мавзолею. С южной стороны в кирпичном развале были обнаружены изразцы, фрагменты чугунного котла, причем на нескольких были бронзовые припайки (видимо места крепления цепи), несколько фрагментов золотоордынской и русской керамики. В восточной прирезке, как и предполагалось, были обнаружены два погребения под каменными закладами с характерной ориентировкой и без инвентаря. Однако, в одном из них было обнаружено пять золотоордынских серебряных дирхемов. Анализ показал что монеты относятся к 80-90 гг. XIV в. Эту дату подтверждает и фрагмент кашинной керамики с полихромной росписью и подглазурным рельефом. Это означает, что погребения были совершены на заключительном этапе функционирования комплекса. На это обстоятельство указывает и тот факт, что кирпичи, которыми закладывались могилы, снимались, по всей видимости, со стен мавзолея. Нужно сказать о том, что совершение погребений рядом с мавзолеями, даже после того как они переставали функционировать, нормальное явление для погребального обряда Золотой Орды – эти места продолжали считаться культовыми. Из вышесказанного, можно сделать вывод, что эти мавзолеи принадлежали хану из крупного рода (возможно Чингиcидов) и маркировали центр кочевого улуса.Кроме упомянутых находок, в восточной прирезке был найден перстень прекрасной сохранности с растительным орнаментом. Нерешенным остается вопрос исторической интерпретации данного памятника: какому хану он принадлежал, почему был разрушен. Помимо перечисленных объектов, экспедицией ВГУ было обнаружено синхронное мавзолею поселение XIV в., с русской и золотоордынской керамикой, располагающееся неподалеку. Вполне возможно, что устоявшиеся в историографии Золотой Орды представления об отношениях золотоордынского и русского населения в период татаро-монгольского нашествия, не совсем верны. С наибольшей точностью это подтверждается, если мы проследим хронологию и расположение памятников в районе Среднего Подонья и Побитюжья.
Археологические памятники Побитюжья свидетельствуют о существовании разноэтничного населения в Среднем Подонье в эпоху Золотой Орды.


Copyright © Цыбин М.В., 2005
Все права защищены. Ни одна часть этого документа не может быть использована каким-либо способом без письменного разрешения автора