http://www.main.vsu.ru/~CdH/Articles/07-06.htm
С.В. Кретинин
Воронежский университет

Изменение идеологических установок и политической практики Германской и Австрийской социал-емократической эмиграции в Чехословакии (1933.34-1938 гг.).

(1)      Приход к власти в Германии в 1933 г. Гитлера и поражение австрийской социал-демократии в Австрии в 1934 г. поставили на повестку дня изменение существующих идеологических установок западной социал-демократии. Этот процесс проходил в начальный период эмиграции германской и австрийской социал-демократии, с 1933/34 гг., на территории Чехословакии.

(2)      Надо отметить, что большую поддержку австрийским и германским товарищам оказала Немецкая социал-демократическая рабочая партия в Чехословацкой республике (НСДРП(Ч). В период решающих событий в Германии (весна 1933 г.) и выступления австрийского социал-демократического шуцбунда в феврале 1934 г. судето-немецкая социал-демократия развернула активную кампанию солидарности с борьбой социал-демократии в этих странах. В дни февральских столкновений 1934 г. в Австрии во многих чехословацких городах функционеры НСДРП(Ч) организовали массовые демонстрации. Например, 18 февраля в городе Мериш-Шёнберг был организован митинг в поддержку борьбы шуцбундовцев, в котором приняло участие 4 000 социал-демократов и их сторонников; в Штернберге и Егерндорфе митинговали по 1500 человек в каждом . Когда в Австрии продолжались бои между шуцбундом и правительственными войсками, члены судето-немецкого респвера на нескольких автобусах выдвинулись в сторону границы с целью оказания австрийским товарищам медицинской помощи .

(3)      Одной из важнейших задач судето-немецких социал-демократических организаций стала организация переправки и приема социалистов из Германии и Австрии. Судеты стали центром и перевалочным пунктом для социал-демократической эмиграции из Германии. Этому способствовало и географическое положение судето-немецких областей, протянувшихся на более чем 1500 километров вдоль границы с Германией, на которой далеко не везде были установлены пограничные заграждения, и тот факт, что тут действовала также немецкая социал-демократия. Такие центры судето-немецкого социал-демократического движения, как Ауссиг, Заац, Эгер стали главными пунктами по приему и переправке вглубь страны эмигрантов из Германии. Была организована специальная линия побегов из Австрии в Чехословакию, на территории которой судето-немецкие социал-демократы создали 18 лагерей по размещению шуцбундовцев . В ЧСР нашли убежище ведущие представители германской социал-демократии: О. Вельс, Г. Фогель, Ф. Штампфер, Э. Олленхауэр, близко знавший Э. Пауля по работе в Социалистическом Интернационале Молодежи. При помощи судето-немецких товарищей в ЧСР бежали О. Бауэр и Ю. Дойч: Э. Пауль помог Бауэру перейти австро-чехословацкую границу по паспорту Э. Францеля .

(4)      За период 1933-1939 гг. на территории Чехословакии оказалось около 10.000 эмигрантов из Германии и Австрии; какова была доля социал-демократов среди них установить достаточно трудно . Многие участники февральских боев, в первую очередь, австрийские коммунисты, транзитом через территорию ЧСР направлялись в Советский Союз, при том, что эмигранты из Германии оседали преимущественно на территории Чехословакии, что особенно подчеркивало руководство Сопаде на своем заседании в марте 1934 г. Приток эмигрантов потребовал от чехословацких партий и организаций больших финансовых расходов. По подсчетам эмиграционного руководства СДПГ в начале июля 1933 г. в месяц эмиграции требовалось 17.000 марок и еще 13 000 для организации работы в Германии . Всего на нужды эмиграции было выделено порядка 15 миллионов чехословацких крон – приблизительно 2 миллиона германских марок. Около 3 миллионов крон, т.е. порядка 25% от всей суммы, полученной эмигрантами, выделила НСДРП(Ч). Это составляло 75% от ее членских взносов и прочих финансовых поступлений за этот же период .

(5)      Судето-немецкие социал-демократы организовали активную кампанию по сбору средств в пользу социал-демократический эмиграции. Генеральный секретарь партии З. Тауб организовал в 1933 г. специальный фонд помощи. Только по состоянию на 8 апреля 1934 г. усилиями местных социал-демократических организаций было собрано более 207.000 чехословацких крон . В разоренных экономическим кризисом судето-немецких районах было более, чем проблематичным собрать средства в помощь социал-демократам из Австрии и Германии. Партийное руководство и лично З. Тауб оказывали давление на местные секретариаты с целью получения дополнительных денежных взносов в пользу эмигрантов. Однако после 1934 г. проблематичны были даже просто сборы членских взносов, что усугублялось общей неразберихой в условиях кризиса НСДРП(Ч). Краевой секретариат Аша докладывал 30 ноября 1936 г. в Прагу о том, что в фонд помощи австрийским социал-демократам было собрано 3020 крон. Но о судьбе этих средств, а также о том, была ли организована подобная акция в отношение германских социал-демократов или нет секретарь А. Амштеттер сообщить ничего не смог . Более того, плачевное состояние финансов местных партийных организаций вынуждало их идти на сокращения собственных расходов. Отвечая 9 декабря 1936 г. на письмо З. Тауба, не сумевшего в течение нескольких дней дозвониться до секретариата в Аше, А. Амштеттер сообщил, что они были вынуждены отказаться от телефонного аппарата, так как на оплату телефонных переговоров не оставалось денег . Судето-немецкие социал-демократы не только сами выделяли финансовые средства на помощь эмигрантам, но и апеллировали к социалистам других стран. Так, при помощи судето-немецкой профсоюзной организации в Райхенберге в июне 1936 г. шведские профсоюзы выделили 5.000 шведских крон на помощь эмигрантам .

(6)      Эмигранты из Германии получали в месяц по 600 крон, но после 1934 г. эта сумма сократилась до 500 крон . Была создана организация “Помощь социал-демократическим беженцам” с центром в Праге, которая аккумулировала денежные средства и организовывала выдачу пособий эмигрантам из Германии и Австрии. В дальнейшем размеры финансовой помощи эмигрантам сокращались до 150-200 крон . Вся тяжесть финансового беремени по помощи германским социал-демократам легла на НСДРП(Ч). Просьба о финансовой помощи не нашла понимания у руководства чехословацкой социал-демократии. “Это, однако, ваши немецкие товарищи” , – ответили они своим судето-немецким коллегам. Лишь после притока беженцев из Австрии в феврале 1934 г. было достигнуто соглашение, по которому 2/3 расходов на помощь австрийским социал-демократам принимали на себя чехословацкие социал-демократы (во многом из-за того, что в Австрии проживало много чехов ), 1/3 расходов брала на себя НСДРП(Ч). Первая и одна из немногих инициатив исходила от члена ЧСДРП по фамилии Возка , который предложил руководству СДПГ разместить эмигрантов из Германии в принадлежавшем ему отеле и на его вилле под Прагой, вмещавших 70-80 человек. Возка обещал частично трудоустроить германских социал-демократов. Он рассчитывал найти юркого управляющего, который бы организовал жизнь этой социал-демократической колонии. При этом Возка хотел не только помочь эмигрантам из Германии, но и поправить свои дела за счет новых постояльцев. Тем не менее руководство Сопаде не отклонило с ходу это предложение и поручило З. Крумменерлу его изучить .

(7)      Помимо финансовой поддержки судето-немецкая социал-демократия оказала действенную помощь в организации центров германской и австрийской социал-демократии в эмиграции. Еще до официального запрета СДПГ гитлеровцами руководители партии побывали в ЧСР с целью подыскать место будущего центра руководства в эмиграции. 4 мая 1933 г. руководство СДПГ покинуло Берлин. На заседании в Саарбрюкене было принято решение об организации штаб-квартиры Сопаде (Sopade – сокращение от названия Социал-демократическая партия Германии: [So]zialdemokratische [Pa]rtei [De]utschlands) в Праге. Сопаде возглавили О. Вельс и Г. Фогель . Было решено организовать переход на положение эмиграции со второй половины июня; предполагалось начать издание одного еженедельника за границей. Официальный “роспуск партии был отклонен”; Сопаде сохраняло всех своих членов и отношения со всеми организациями, как и прежде, в том числе, и с Интернационалом . В Праге эмиграционное руководство издало свой манифест, в котором изложило свои цели и перспективы антифашистской борьбы.

(8)      Формально у германских социал-демократов было несколько вариантов относительно эмиграционного центра. В первую очередь, это Саар, который не принадлежал пока еще нацистской Германии, и где после нацистского переворота действовала региональная социал-демократическая партия во главе с Э. Кирхманом и М. Брауном . Однако Саарская область представляла собой маленькую, бедную в экономическом плане провинцию, со слабо развитой инфраструктурой, которая не годилась на роль центра социал-демократической эмиграции. Тем более, что именно Саар был для Гитлера одной из первых целей. Мало устраивала руководство германской социал-демократии и Польша. Причинами тому были господство в этой стране режима Ю. Пилсудского, не самые лучшие отношения с партией польской социал-демократии, ППС, в то время, как немецкая социал-демократия в Польше была куда более слабой и менее организованной, чем судето-немецкая социал-демократия. Относительно Австрии, которая еще продолжала оставаться формально демократическим государством, существовало также несколько возражений. После июля 1927 г. социал-демократическое движение в этой стране переживало кризис, усиливались правые движения. Дополнительные сложности вызывал тот факт, что австро-германская граница проходила по гористой, местами труднопроходимой и малонаселенной местности. Нельзя также забывать о традиционной конкуренции между германскими и австрийскими социал-демократами. Один из лидеров австрийской социал-демократии, секретарь СРИ Ф. Адлер советовал лидерам германской социал-демократии перебираться в США, социалисты которой были готовы принять также и русских меньшевиков, в частности, Р. Абрамовича . Существовали также возможности для перенесения центра германской эмиграции во Францию или Англию, однако эти варианты также выглядели менее предпочтительно. Чехословакия устраивала германскую социалистическую эмиграцию по многим параметрам: это и близость к Германии, и наличие немецкого социал-демократического движения в этой стране, и традиционно дружественные отношения с партией чехословацкой социал-демократии, расчет на которые, правда, не оправдался.

(9)      НСДРП(Ч) предоставила германским товарищам в распоряжение типографию “Грапия” в Карлсбаде, где стали издаваться главные печатные органы СДПГ, такие, как “Нойер Форвертс”, “Цайтшрифт фюр Социалисмус” (Zeitschrift fur Sozialismus) , а также брошюры, листовки. При поддержке секретаря карлсбадской организации НСДРП(Ч) Г. Вундрака в июне 1933 г. началась переправка эмиграционной социал-демократической прессы в Германию . На заседании правления Сопаде 4 августа 1933 г. назывались следующие цифры: 13 500 экземпляров “Нойер Форвертс” распространялось за границей (из них реализовывалось 70-80% тиража), а 14 000 предназначалось для отправки в Германию . Однако с осени 1935 г., после введения в силу так называемого “кровавого закона Геринга”, по которому за распространение нелегальной антифашистской литературы грозила смерть или длительное тюремное заключение, секретариат Сопаде в Карлсбаде был вынужден констатировать огромные, в значительной степени непреодолимые трудности на пути переправки в Германию социал-демократических изданий . С 1937 г. эмиграционное руководство стало переносить акценты в пропагандистской деятельности на радиовещание, рассчитывая получить “духовный выигрыш” в борьбе с нацистским режимом .

(10)      Определенные сложности у Сопаде возникли при организации издания теоретического журнала. Вначале германские социал-демократы выступили с предложением издавать совместный с ЧСДРП журнал. Однако, на заседании эмиграционного руководства 2 июля 1933 г. Ф. Штампфер заявил, что чехословацкие товарищи, не отвергая этой идеи в принципе, выступают за сохранение собственного издания . В идеале германские социал-демократы хотели основать свое издательство на территории Чехословакии . Кроме всего прочего внутри расколотой германской социал-демократической эмиграции существовали значительные разногласия относительно характера и состава редакционной коллеги нового теоретического органа: особые возражения вызывала кандидатура Р. Гильфердинга. С этим была связана дискуссия о характере теоретического журнала. Гильфердинг настаивал, что “журнал не может носить тот же характер, что “Гезелльшафт”, что новый теоретический орган должен идеологически подготовить свержение нацистского режима. Ему возражали другие члены правления Сопаде, ратовавшие за коллективное руководство журналом .

(11)      Центром австрийской социал-демократической эмиграции стал город Брюнн, где в конце февраля 1934 г. конституировалось Иностранное (Заграничное) бюро партии. Его возглавил О. Бауэр; среди его членов выделялись Хелена Бауэр (супруга О. Бауэра), Э. Винклер, Ю. Дойч, К. Хайнц. При помощи судето-немецких товарищей руководители Заграничное бюро организовали краевые секретариаты в различных чехословацких городах – в Праге, Прессбурге, Цнайме и др.

(12)      15 февраля 1934 г. в Братиславе О. Бауэр и Ю. Дойч опубликовали “Декларацию”, в которой, как это ни странно, опровергали сообщения властей о своем участии в боях на баррикадах. Словно оправдываясь, они заявили, что “находились в Венском округе, на своих постах” . В кругах австрийской и германской эмиграции вспыхнула дискуссия о виновниках поражения выступления в Австрии, о сходстве и различиях между событиями января 1933 г. в Германии и феврале 1934 г. в Австрии. Лидеры судето-немецкой социал-демократии также приняли участие в полемике о характере событий в Германии и Австрии. Несмотря на внешний оптимизм, они не могли скрыть своего разочарования. В нелегальной брошюре В. Якш подчеркивал, что “поражение германского рабочего движения является крупнейшей трагедией в истории человечества со времени мировой войны” . В отношение австрийских событий В. Якш признавал, что “клерикало-фашисты одержали победу”, отмечая при этом, что победители сами “не верят в длительность своего господства”. Идея об отсутствии четкой политической ориентации у сил правой реакции, в первую очередь, у генлейновцев, была одной из главных в идеологическом наборе В. Якша. Разбирая вопрос о причинах поражения австрийской социал-демократии, Якш отмечал, что австрийский рабочий класс не стремился действовать стихийно, без руководства, но главная причина его поражения заключается не в отсутствии руководства, а в недостатке сил .

(13)      Более критично высказался о событиях в Австрии Э. Францель. Исследуя военно-политические аспекты февральских боев, он подверг критике тактику обороны, которую исповедовали теоретики австромарксизма. Главным победителем в Австрии Францель считал нацистов, особо подчеркивая, что они “смогли получить на свою сторону рабочих”. Он видел две основные проблемы, которые встали особенно остро перед международной социал-демократией: во-первых, рабочий класс не может одержать победу без поддержки остального населения; во-вторых, необходимо отказаться от оборонительной тактики и перейти в наступление . Однако путей для перехода в наступление Францель указать не смог. В целом в оценках лидеров судето-немецкой социал-демократии сказывалась традиционная связь с австрийскими социал-демократами, что предопределяло благоприятные условия для деятельности его Заграничного бюро.

(14)      С самого начала своей деятельности Заграничное бюро поставило своей целью издание и распространение на территории Австрии социал-демократических печатных изданий. Главным органом Заграничное бюро стала газета “Арбайтер-Цайтунг”, издававшаяся в Брюнне . Главный теоретический орган австрийской социал-демократии “Дер Кампф” с февраля 1934 г. издавался совместно с ведущим теоретическим органом НСДРП(Ч) “Трибюне”.

(15)      Судето-немецкие социал-демократы оказывали большую помощь в организации нелегальной работы социал-демократии на территории Австрии и Германии. Большую роль при этом сыграл В. Якш. В дни февральских боев 1934 г. он находился в Австрии. Позднее он нелегально вновь пробрался в Австрию и участвовал в первомайском собрании 1934 г. вместе с лидерами австрийских “Революционных социалистов” в Венском лесу; он был даже арестован австрийской полицией и провел ночь в заключении, после чего его выслали из Австрии . Летом 1934 г. Якш выпустил брошюру “Что ждет Австрию”, предисловие к которой написал О. Бауэр, высоко оценивший ее как работу об “...освободительной борьбе австрийского рабочего класса” . Эта брошюра была нелегально переправлена функционерами Заграничного бюро в Австрию. Дважды после февральских событий 1934 г. Австрийскую республику посещали активистки женского судето-немецкого социал-демократического движения Ф. Блатни и И. Кирпаль, которые встречались с арестованными рабочими, оказывали им посильную помощь.

(16)      Австрийские социал-демократы также оказывали посильную помощь руководству НСДРП(Ч). В частности, австрийский социалист Ю. Браунталь помогал З. Таубу в подготовке плана предвыборной кампании 1935 г. В. Якш поддерживал тесные контакты с лидерами германской социал-демократической эмиграции, с О. Вельсом и Г. Фогелем. Благодаря помощи судето-немецких социал-демократов Вельс получил в сентябре 1933 г. чехословацкий паспорт .

(17)      НСДРП(Ч) пришлось столкнуться большими трудностями при организации работы с социал-демократической эмиграцией из Германии и Австрии. Проблемы создавали сами эмигранты. Переписка секретариатов НСДРП(Ч) пограничных районов изобилует примерами, когда рядовые социал-демократы вступали в конфликт с чехословацкими законами, вели себя провокационно. В сентябре 1933 г. германские социал-демократы в числе 2000 других немцев приняли участие в так называемом походе на Мюнхен из пограничных чехословацких районов. Они были одеты в форму националистической организации судетских немцев “Союза немцев Богемии”, чтобы беспрепятственно проникнуть на территорию Германии. Этот марш вызвал осложнения германо-чехословацких отношений, и региональное отделение Сопаде в Карлсбаде-Теплице было вынуждено оправдываться перед краевым секретариатом НСДРП(Ч) в Карлсбаде . В ноябре 1933 г. З. Тауб проинформировал руководство Сопаде о конфликтной ситуации в Боденбахе, где трое эмигрантов К. Кунце, Трёндле, Эдель заявили, что эмиграционное руководство и местная организация НСДРП(Ч) ничего не смыслят в социал-демократической борьбе и выразили желание заняться нелегальной деятельностью на чехословацко-германской границе. Тауб просил Сопаде перевести этих людей вглубь страны .

(18)      Руководство Сопаде специально обращалось к вопросу о вооруженной борьбе и нелегальной деятельности. На заседании 30 октября 1934 г. было подчеркнуто, что “...если мы будем использовать чехословацкий опыт, основывать легионы .., то мы потеряем себя на все времена как социал-демократы. В любом случае путь на родину будет нам закрыт” . Германские социал-демократы понимали, что представляют на данный момент меньшинство германской нации, что вооруженная борьба против нацистского режима может и будет расценена и как борьба против Германии. Они видели различие между деятельностью чехословацкой эмиграции во главе с Масариком и Бенешом в период первой мировой войны, которая была направлена на достижение независимости страны, и своим положением оппозиционной эмиграции. Именно этот момент был недооценен позднее судето-немецкими социал-демократами в эмиграции, когда они сначала выступали как союзники эмиграционного чехословацкого правительства, но затем оказались в положении предателей.

(19)      Большие сложности доставляли местным судето-немецким социал-демократическим организациям отдельные эмигранты из Германии. В переписке пограничных секретариатов партии фигурирует масса случаев, когда региональным секретариатам приходилось заниматься обустройством германских эмигрантов-марксистов, в том числе, коммунистов . Некоторые германские социал-демократы стремились попасть обратно в Германию. Так, краевой секретариат Аша пражское руководство просило помочь социал-демократу Г. Гутману получить чехословацкий паспорт, чтобы тот мог с ним уехать обратно в Германию, в Кобург . Среди эмигрантов были и провокаторы, подосланные нацистами. В этом отношении показательна история Г. Грюнера, кассира одной из местных организаций СДПГ в Средней Франконии. Грюнер, по его словам, сжег флаг со свастикой, за что на него донесла жена. Он был арестован, отправлен в нюрнбергскую тюрьму, откуда однако 16 мая 1934 г. сумел бежать . Грюнер обосновался в Аше у своей сестры, где вступил в контакт с местной организацией НСДРП(Ч). По его поводу между местным секретарем А. Амштеттером и Й. Диллем из Миза сохранилась обширная корреспонденция. При помощи германских социал-демократов показания Грюнера были перепроверены. Сам Грюнер вел себя странно: Дилль отмечал у него “фанатичный блеск глаз”. Грюнер выражал желание, то переехать в СССР, то найти работу в Турции. В этих вопросам местный секретариат НСДРП(Ч) пытался оказать ему содействие, равно как и в получении денежного пособия в 200 крон от “Помощи социал-демократическим беженцам” . Сопаде попыталось приобщить Грюнера к своей деятельности: ему было адресовано секретное послание, которое он в августе 1934 г. прочитал в присутствии Амштеттера в его бюро и тут же сжег . Не исключено, что это письмо было специально сфабриковано эмиграционным руководством, чтобы проверить Грюнера на предмет связи с нацистами. Вскоре после этого, в середине сентября 1934 г., Грюнер бесследно исчез, что дало основания знавшим его функционерам НСДРП(Ч) предположить, что он был провокатором, специально подосланным в пограничные чехословацкие районы . Руководство “Помощи социал-демократическим беженцам” высказало предположение, что Грюнер мог вернуться в Германию, узнав о возможной амнистии .

(20)      Судето-немецким социал-демократам приходилось бороться с попытками дискредитировать социал-демократов со стороны эмигрантов-коммунистов. Широкую известность получил скандал с Ф. Шёнауэром, который в конце 1935 – начале 1936 г. посетил Аш под видом эмигранта-социал-демократа из Праги. На собраниях социал-демократов он рассказывал о “жизни партийных бонз” в Праге. Э. Олленхауэр, по его словам, занимал в Праге шесть комнат и имел 4000 крон в месяц. Неслучайно, Амштеттер просил в письме Э. Пауля разъяснить вопрос о положении пражской эмиграции . Однако центральное руководство НСДРП(Ч) не имело никакого представления о вояже делегации германских эмигрантов, в составе которой был и Шёнауэр, и Э. Пауль потребовал у Амштеттера разъяснений относительно пребывания Шёнауэра в Аше . По информации Дилля Шёнауэр являлся коммунистом и был специально направлен эмиграционными кругами КПЧ с тем, чтобы дискредитировать руководство германских социал-демократов в Праге . В середине января 1936 г. от Пауля поступила информация о том, что Шёнауэр был одним из многих агитаторов направленных коммунистами и представителями “революционных социалистов” в районы массового проживания эмигрантов из Германии. Аналогичные отчеты были получены пражским руководством НСДРП(Ч) из Румбурга, Тайхштатта и других судето-немецких городов . Тема Шёнауэра и коммунистических агитаторов в северо-западных районах Богемии еще несколько месяцев продолжала оставаться одной из основных в переписке между секретариатом НСДРП(Ч) в Аше и Прагой: вплоть до августа 1936 г. Пауль настаивал на подробных разъяснениях всего того, что касалось пребывания Шёнауэра в этом судето-немецком городе. В частности, Амштеттер был вынужден провести целое расследование и выявить тех лиц, которые встречались с пресловутым агитатором . Любопытно, что Пауль так и не разъяснил относительно денег и квартир, что получали высшие социал-демократические чиновники от СДПГ. Можно констатировать, что, по крайней мере, в первые месяцы после эмиграции, руководители СДПГ не испытывали нужды. Более того, на заседании Сопаде от 2 июля 1933 г. был поставлен вопрос о приобретении собственного автомобиля для партийных нужд . Руководство германской социал-демократии действительно весьма комфортно чувствовало себя в Чехословакии. Ф. Штампфер писал К. Каутскому в конце июля 1933 г. из Праги: “Вероятно, Вы думаете, что нам (эмигрантам из Германии – С.К.) крайне сложно найти себя здесь, в новых условиях. ... Мы, те, кто имеет возможность заниматься делом, поистине счастливы... Наше положение кажется куда лучшим, особенно когда представишь себе, как тяжело приходится многим моим дорогим друзьям” .

(21)      Забота о социал-демократической эмиграции дополнительным бременем ложилась на местные секретариаты НСДРП(Ч), отвлекая партийных функционеров от своих дел, вызывая нервозность. Без энтузиазма относились судето-немецкие социал-демократы на местах к вояжам высших функционеров Сопаде, которые создавали дополнительные проблемы и руководству НСДРП(Ч) в Праге. Э. Олленхауэр, Г. Фогель, В. Зандер и другие слабо разбирались в специфике социал-демократического движения в ЧСР. Привыкнув к положению лидеров сильнейшей социал-демократической партии Европы, они относились к партии судето-немецкой социал-демократии в известном смысле потребительски, требуя поддержки, внимания, часто не выказывая благодарности. Буквально на первом совместном заседании руководства НСДРП(Ч) и Сопаде в здании пражского парламента Э. Пауль указал германским товарищам, что надо чувствовать “...разницу между Берлином и Прагой” и Г. Фогель заверил судето-немецкого товарища, что социал-демократы Германии это понимают . Однако часто на практике дела обстояли иначе и многие эмигранты доставляли неприятности судето-немецким местным организациям. Неслучайно, А. Амштеттер писал Э. Паулю в начале января 1936 г. из Аша: “Откровенно говоря, я не хотел бы более видеть в своем округе эмигрантов из Праги”. Он указывал, что отдельные из них на собраниях пускаются в витиеватые рассуждения об отдельных персоналиях германской эмиграции, о Ф. Штампфере, О. Вельсе, Г. Фогеле. Другие – “рассказывают сказки” о давно прошедших временах .

(22)      Судето-немецкие социал-демократы несли значительные организационные и финансовые издержки в связи с необходимостью поддерживать германских и австрийских товарищей. Не оправдались расчеты на помощь чехословацких социал-демократов. Чехословацкие социалисты уклонялись не только от оказания помощи германским и австрийским социал-демократам в организации их эмиграционных центров, но даже от простых контактов с ними. Э. Пауль вспоминал, что О. Вельс долгое время искал встречи с председателем чехословацкой “братской партии” А. Гамплом. Наконец, он подкараулил Гампла в кафе, где последний имел обыкновение обедать. Но Гампл не ответил на приветствия германского социал-демократа и сделал вид, что не узнал его . Другие представители германской социал-демократии, в частности, в начале 1936 г. П. Херц, также информировали руководство СРИ о неконструктивной позиции Гампла в отношении эмигрантов из Германии . В то время, как официальное руководство ЧСДРП фактически дистанцировалось от участия в судьбах эмиграции, на низовом, местном уровне наоборот имели место случаи консолидации. По свидетельству венгерской официальной прессы после февральских событий 1934 г. в Австрии произошли стихийные совместные собрания солидарности немецких и словацких социал-демократов в Словакии, в Прессбурге .

(23)      Политика чехословацкой социал-демократии объяснялась и тем фактом, что поток социал-демократической эмиграции из Германии и Австрии состоял из немцев и принцип пролетарской солидарности вновь отказывал в действии. Немаловажную роль играл и тот факт, что большинство чехословацких политических партий правящей коалиции, к которым принадлежали и чехословацкие социал-демократы, негативно относилось к притоку социал-демократической эмиграции. Они явно опасались осложнений с Германией и Австрией, правительства которых могли обвинить руководство ЧСР в пособничестве их противникам. Поэтому, многие эмигранты не задержались долго в ЧСР, предпочитая следовать в другие страны: во Францию, Голландию, Скандинавские государства, Северную Америку, СССР . Так, по состоянию на 1 июля 1936 г. на территории ЧСР оставался только 41 шуцбундовец, имевший статус эмигранта . Новый поток эмиграции из Австрии пришелся на период после марта 1938 г., но, в условиях начала судетского кризиса, вновь прибывшие социал-демократы долго не задерживались в ЧСР. В начале мая 1938 г. и О. Бауэр оказался вынужденным оставить Чехословакию. Последние два месяца жизни он провел во Франции, в Париже.

(24)      Более многочисленная социал-демократическая эмиграция из Германии находилась на территории ЧСР и в более сложном положении. Формально чехословацкое руководство поддерживало с Германией дипломатические отношения, и антифашистская деятельность германских социалистов с территории ЧСР рассматривалась гитлеровским руководством как акт враждебности.

(25)      Если социал-демократия Германии была либо вынуждена к эмиграции, либо попала в фашистские застенки, то из членов австрийской социал-демократии были вынуждены бежать из страны лишь активные участники выступления февраля 1934 г., в первую очередь, шуцбундовцы. Многие члены партии, и ряд ее лидеров, такие, как К. Реннер, М. Адлер, оставались в стране. Сам размах преследований участников февральских выступлений в Австрии не был крупномасштабным. Из 1521 заключенных первоначально на период амнистии в конце 1935 г. на свободе уже находилось подавляющее большинство – 1351 человек. По амнистии на свободу должны были выйти еще 154 человека и в заключении таким образом оставалось всего 16 участников, которые совершили тяжелые преступления и под амнистию не подпадали. Еще 19 социал-демократических вождей находились в розыске . Австрийская эмиграция была, таким образом, не столь многочисленной, тем более, что в конце 1935 г. правительство Австрии позволило вернуться в страну ряду участников выступления февраля 1934 г.

(26)      Эмигрантский центр австрийской социал-демократии также имел иной статус, нежели партийное руководство германской социал-демократии в эмиграции. Заграничное бюро было не руководящим органом партии в эмиграции, а лишь координационным центром. О. Бауэр и другие лидеры Заграничного бюро признавали, что руководство партии осуществляется партийным комитетом внутри Австрии.

(27)      После февраля 1934 г. выделилась группа молодых австрийских социалистов, взявших курс на нелегальную деятельность – так называемые “Революционные социалисты” (РС). Несмотря на то, что безымянный автор реферата “Проблемы и задачи австрийской социал-демократической эмиграции” (не исключено, что работу написал сам Бауэр, так как она созвучна его последней книге “Нелегальная партия”), подчеркивал, что руководство социал-демократическим движением Австрии осуществляет не один или несколько вождей, а все эмигрантское руководство – “руководящая эмиграция” , на деле лидеры РС часто не согласовывали свои действия с “брюннцами”, а то и действовали вопреки их рекомендациям. В полемику о РС включился и В. Якш, который в целом поддерживал политическую линию О. Бауэра . Особую критику “революционных социалистов” вызывала позиция командующего шуцбундом Ю. Дойча. Последний пытался претендовать на право давать руководящие советы Заграничному бюро после смерти О. Бауэра, на что получил резкую отповедь . В тоже время, как вспоминал австрийский коммунист Г. Цамиш, австрийские коммунисты и левые считали, что именно О. Бауэр был ответственен за политику социал-демократической партии, что именно он виновен в поражении 1934 г. и в массовой эмиграции австрийских марксистов .

(28)      Не избежали раскола и германские социал-демократы. Помимо Сопаде выделилась группа “Новое начало” (Neu beginnen), а также объединение, стоявшее близко к редакции “Социалистише Актион” (Sozialistische Aktion). Социал-демократические партии ЧСР, с одной стороны, и партии австрийской и германской социал-демократии – с другой, как бы поменялись местами: еще пять лет назад последние предпринимали усилия с целью преодолеть раскол социалистического движения в Чехословакии, а теперь уже судето-немецкие и чехословацкие социалисты пытались помочь в деле консолидации австрийской и германской социал-демократии. По инициативе НСДРП(Ч) в начале 1934 г. была создана специальная комиссия по примирению германских социал-демократов. З. Тауб информировал руководство Сопаде, что его партия и ЧСДРП согласны выступить в качестве посредников при условии, что среди германской эмиграции не будет больших расхождений .

(29)      Определенным консолидирующим фактором для германской социал-демократической эмиграции стала организация акции помощи австрийским социал-демократам после февраля 1934 г. Однако расхождения между отдельными группами социал-демократической эмиграции преодолеть не удалось. Боле того, германская эмиграция выражала недовольство тем, что чехословацкая сторона намеривалась уравнять ее в правах с эмигрантами из Австрии .

(30)      Социал-демократическая эмиграция из Германии и Австрии на территории Чехословакии в 1933/34-1936 гг. не подвергалась значительным притеснениям со стороны властей, пользовалась широкими правами. Однако в конце 1936 г. чехословацкое руководство, под давлением нацистской Германии, усилило давление на антифашистскую, германскую, в первую очередь, эмиграцию. Под угрозой запрета было приостановлено издание печатных органов германских социал-демократов. С конца декабря 1937 г. “Нойер Форвертс” стал выходить в Париже, а судьба “Социалистише Актион”, не издававшейся с января 1938 г., оставалась открытой . Запрет был наложен также и на штрассеровскую газету “Дойче Революцион”. В мае 1937 г. правительство ЧСР потребовало переселения эмигрантов из пограничных районов страны. Это означало, что социал-демократические беженцы были вынуждены покинуть практически все основные центры Судет. Для проживания эмигрантам были предоставлены районы чешско-моравской высочины, одного из наиболее бедных и слаборазвитых регионов страны. В этой ситуации чехословацкие и судето-немецкие социал-демократы оказались в двойственном положении: с одной стороны они социал-демократы выражали протест против такого решения, действуя нередко вместе с коммунистами (“протест 140-ка”, прочие резолюции) , с другой – как члены правящей коалиции они обратились к германским социал-демократам с просьбой приостановки их печатной деятельности . В итоге, “в связи с развитием политической ситуации в Чехословакии и Австрии” правление Сопаде прияло в марте 1938 г. решение о перенесении своей штаб-квартиры в одну из западных стран, в первую очередь обсуждались кандидатуры Брюсселя и Парижа . В итоге германские социал-демократы, также, как и австрийские, остановились на французской столице.

(31)      Несмотря на то, что большинство австрийских и германских эмигрантов к 1938 г. покинуло территорию ЧСР, некоторые германские социал-демократы остались и продолжали конспиративную деятельность. Активную помощь и поддержку оказывали им местные судето-немецкие социал-демократы. Так, в городе Нойерн местный бургомистр Г. Рупперт держал в своем доме радиопередатчик Сопаде, позднее перенесенный под Пильзен, который вещал на Германию вплоть до октября 1938 г. Рупперт попал в руки гестапо и погиб в концлагере 1945 г., также, как и многие судето-немецкие социал-демократы .

(32)      Аншлюс Австрии в 1938 г. и аннексия Германией Судет в 1939 г. привели к перенесению эмиграционных центров германской и австрийской социал-демократии в другие страны; к эмиграции были вынуждены и сами судето-немецкие социал-демократы. После окончания второй мировой войны уже судето-немецкие социал-демократы оказались в Германии и Австрии на положении эмигрантов.

(33)      Таким образом, германская и австрийская социал-демократическая эмиграция предпринимала попытки пересмотра идеологических установок, выработанных в 1920-е гг. В целом это выразилось в усилении радикальных тенденций и настроений. Однако каких-либо кардинальных перемен социалистической идеологии в этот период не произошло. Начавшиеся идеологические дискуссии были прерваны Второй мировой войной и завершились уже в послевоенный период. <